| |
Технологические теории, одно из
основных течений социально-экономической
мысли развитых капиталистических
стран эпохи общего кризиса капитализма,
пересматривающее концепции буржуазной
политэкономии, экономической политики,
экономической истории и социологии с
позиций технического и
технологического детерминизма. Для Т. т.,
как критикующих, так и защищающих
капитализм 20 в., характерно отрицание
наиболее глубоких противоречий этого
общества и всемирно-исторической
миссии рабочего класса.
Технологический детерминизм как
абсолютизированное и приукрашенное
отражение в общественных науках
процессов промышленной революции
восходит к работам Э. Бернштейна, К.
Каутского (Германия), П. Струве (Россия)
и русских меньшевиков. В
пессимистической форме, как «наступление
бездушной техники» на культуру
человечества, эти идеи в начале 20 в.
отразились в теориях А. Бергсона (Франция).
Н. Бердяева (Россия), О. Шпенглера (Германия),
а впоследствии У. Огборна, Л. Мэмфорда, Л.
Уайта (США). Вместе с тем признание
ведущей роли производства в развитии
общества (отказ от меновой концепции) и
базисной роли производительных сил в
развитии производства, учёт многих
реальных процессов научно-технической
революции и их воздействия на общество
позволили сторонникам современных Т. т.
сделать значительный шаг вперёд в
анализе социально-экономических
явлений по сравнению с представителями
вульгарной политической экономии и
буржуазной социологии 20—30-х гг. 20 в.
Исходные положения современных Т. т.
сложились в США в 20-х гг. 20 в. под
воздействием крайнего обострения
классовой борьбы и начавшейся
перестройки технологии производства,
связанной с деятельностью Ф. Тейлора, Г.
Форда и др. специалистов по инженерной
и конвейерной организации труда.
Последние выступили против
господствовавшего в США ещё со времён
их индустриализации представления о
физическом труде как о «малоценном
экономическом ресурсе», обречённом на
низкие заработки и полное вытеснение
из производства усложняющейся
техникой. Поскольку применение
технологии инженерно-конвейерного
производства было связано с
одновременным ростом прибыли
предпринимателей, занятости и
заработной платы рабочих, с созданием
емких рынков для массы поточно-производимых
товаров (автомашины, бытовая техника и
т. д.), то в этих условиях получила
распространение идея о том, что новая
технология меняет все экономические
законы и устраняет прежний антагонизм
между наёмным трудом и капиталом.
Последовавшие потрясения мирового
экономического кризиса 1929—33 замедлили
формирование Т. т., протекавшее главным
образом в виде разработки
технократических теорий,
использовавших идеи Т. Веблена (США),
управленческой революции теории (А.
Берли, Г. Минс, Дж. Бёрнхем — США).
Основные идеи Т. т. сложились в 40-х гг.
под воздействием ряда работ П. Друкера (США)
в форме теории «индустриального
общества». В 50-е гг. эти идеи
развивались в виде концепции «автоматизированной
экономики» (Дж. Диболд — США и П. Эйнциг
— Великобритания), «общества изобилия»
(Дж. Голбрейт — США), в 60-е гг.— стадий
экономического роста теории (У. Ростоу
— США), теории «тройственной революции»
(Р. Тиболд — США), затем — концепций «нового
индустриального общества» (Голбрейт) и
«экономики знаний» (Друкер), ставших
основой для современной теории «постиндустриального
общества» (Д. Белл — США и др.).
В Европе положение об определяющей
роли сдвигов в производстве и его
технологии в преобразовании всех
общественных отношений ещё в начале 20 в.
развивали И. Шумпетер (Австрия) и М.
Туган-Барановский (Россия). Фетишизация
роли техники как фактора,
непосредственно преобразующего все
общественные отношения в Европе, во
многом объяснялась незавершённостью
промышленного переворота в
большинстве регионов континента.
Термин «вторая промышленная революция»
родился в Европе в 1936 (Ж. Фридман —
Франция) и получил развитие после
широковещательного заявления Н. Винера
(США) в 1949 о наступлении эры
автоматизации и кибернетизации. Идея
автоматизации производства была
использована для наступления на
положения господствующих школ
буржуазной политической экономии Ж.
Фурастье; а затем Ж. Эллюлем (Франция),
Эйнцигом и Л. Гудменом (Великобритания),
В. Битторфом, Л. Эмрихом (ФРГ) и
теоретиками социал-демократии Ф.
Штернбергом, К. Шмидтом, Л. Брандтом (ФРГ),
Ж. Моком (Франция), К. Чернецом (Австрия)
и др. Мысль об огромных
производственных возможностях,
открываемых автоматизацией,
дополнялась предостережениями о
сопровождающих её опасностях массовой
безработицы и о необходимости поэтому
новой формы активного
государственного воздействия на
экономику и общество с целью ускорения
социальных преобразований. Тезис о
второй промышленной революции как «революции
социальной» вошёл в программы социал-демократических
партий Великобритании (1955), Австрии (1958),
ФРГ (1959) и стал теоретической основой их
перехода с позиций реформизма 20—30-х гг.
(видевшего путь к социализму в
постепенном росте общественной
собственности) к новому социал-реформизму,
отрицающему значение национализации
средств производства.
В 60-е гг. американские и
западноевропейские Т. т. развития
производства и общества, имевшие до
этих лет значительные различия,
заметно сблизились в результате
усиления автоматизации и применения
кибернетики в США и более
реалистическое подхода к содержанию
технологических сдвигов в Западной
Европе (теория индустриального
общества Р. Арона — Франция, теория
технологического разрыва Ж. Ж. Серван-Шрейбера
— Франция и др.).
Проблематика Т. т. смещается к вопросам
социально-психологического развития
человека (А. Тофлер, Ч. Рейч — США) при
усиливающейся абсолютизации
воздействия на человека ряда изменений
в труде и потреблении.
К 70-м гг. от Т. т. развития производства и
общества отделились в качестве двух
самостоятельных ветвей: экологические
теории, рассматривающие
разрушительные последствия
воздействия техники и технологии на
природу (К. Боулдинг, П. Эрлих, Е. и Д.
Медоус, Дж. Форрестер — США, Е. Майшен —
Великобритания), и человеческого
капитала теории, исследующие
воздействие новой техники и технологии
на развитие рабочей силы, потребления и
потребностей человека (Друкер, Г.
Беккер, Т. Шульц, К. Ланкастер, Ф. Маклуп,
Л. Туроу, И. Бэн-Порэт — США).
Большинство авторов Т. т. всё ещё
использует терминологию и понятия,
выработанные экономистами —
представителями неолиберализма и
неокейнсианства, однако после выхода в
свет работ Друкера и Фурастье начала
складываться и самостоятельная
технологическая экономическая школа.
Действительно, технология вскрывает
активное отношение человека к природе,
непосредственный процесс производства
его жизни, а вместе с тем и его
общественных условий жизни и
проистекающих из них духовных
представлений, выявляя производств.
причины происходящих превращений
капиталистического общества (см. К.
Маркс и Ф. Энгельс, Соч., 2 изд., т. 23, с. 383,
прим.). Но абсолютизация роли
технологических сдвигов в Т. т.
затемняет сущность, закономерности
развития и общественно-историческую
значимость производственных отношений.
Т. т. подменяют последние
организационно-технологическими
отношениями. Взамен основного
производственного отношения
капитализма — между капиталом и
наёмным трудом, определяющего место
разных групп людей в обществ.
производстве, Т. т. выдвигают как
главные отношения внутри иерархии
профессионально-производственных
групп самого наёмного труда. На этой
основе либо вообще отрицается
существование рабочего класса (С. Чейз,
К. Боулдинг — США) и провозглашается
теория бесклассового характера
американского общества (Ф. Стерн — США),
либо «доказывается» падение
производственного и общественного
значения пролетариата, который якобы
сводится лишь к людям физического
труда (Арон — Франция, Г. Маркузе — США).
Т. т. утверждают, что на место
антагонизма 19 в. между наёмным трудом и
капиталом в ходе научно-технической
революции будто бы пришёл новый
антагонизм 20 в.— между рабочими, с
одной стороны, и новым «технологическим
классом» — инженерами, техниками,
служащими — с другой, между
образованными и необразованными, между
«технократами» и «производителями» (Голбрейт,
З. Бжезинский — США, А. Турен — Франция).
Важнейшие исторические трансформации
капиталистического производства (переход
от условий простой кооперации
примитивного сельского хозяйства к
условиям мануфактурного и затем —
фабричного производства с его
полуграмотными рабочими наконец, в
50—60-е гг. 20 в. — к условиям современного
производства с его гигантскими
конвейерами или
полуавтоматизированными заводами, на
которых заняты образованные рабочие,
техники или инженеры, и одновременно —
к «культурным» методам управления
служащими, учителями, учёными в
капиталистической сфере обслуживания
и духовного производства)
действительно означали не только
коренное изменение организационно-технических
и социально-бытовых отношений, но и
модификацию всей совокупности
производственных и надстроечных
отношений этого общества. Однако
производств. отношение между капиталом
и наёмным трудом с каждой
трансформацией не исчезало, а
охватывало всё большую часть общества.
Т. т. изображают капиталистические
общественные отношения собственности
лишь как господство научно-технической
рациональности, научного знания и
передовой технологии. Корпорации
рассматриваются как движущие прогресс
«технологически обусловленные»
комплексы (Шумпетер), действующие в
интересах массового потребителя (Друкер)
или устойчивого роста масштабов
производства (Голбрейт). Современные
технократические теории вообще
отрицают значение капиталистической
собственности в экономике капитализма,
а тем самым и смысл какой-либо борьбы
рабочего класса за социальное
преобразование капиталистического
общества.
Сторонники Т. т. считают, что в условиях
научно-технической революции
эксплуататорская сущность капитализма
ликвидируется (см. Основной
экономический закон капитализма).
Затушёвывая действительную роль
рабочего класса в обществ. разделении
труда как создателя прибавочной
стоимости, Т. т. концентрируют внимание
на факторах производительности, среди
которых главное место отводится
научным знаниям (Друкер — США, Б.
Монсаров — Канада). Под этим углом
зрения пересматриваются теории
факторов производства, отрицаются
прежде господствовавшие теории
редкости, предельной
производительности и полезности (см.
Производительности теории, Предельной
полезности теория), теории фирмы,
занятости и т. д. (Фурастье и др.). В
качестве объекта эксплуатации
выступает теперь якобы уже не человек,
а сами богатства природы (Стерн).
В Т. т. распределения и доходов
возродилась концепция прибыли как «платы
за риск», за «нововведения» (Друкер,
Шумпетер и др.), полностью отрицающая
эксплуататорскую монопольную прибыль.
Противопоставляя жалование заработной
плате, Т. т. рассматривают служащих как
растущий самостоятельный класс «салариат»
или «новый средний класс»,
сглаживающий борьбу классов.
Социальные завоевания пролетариата,
являющиеся результатом его борьбы,
трактуются как простое следствие
технических открытий, «выравнивающих
доходы» (Х. Шельский — США),
превращающих оплату труда в «основной
доход» и даже ведущих к идиллии «общества
изобилия» (Голбрейт). В др. Т. т.
автоматизация изображается как
неизбежный переход основной массы
населения на содержание к государству (Тиболд)
или в услужение к технократической
элите (Ф. Поллок, Битторф — ФРГ).
Т. т. классов и социальных групп стала
одной из основ западной социологии (Т.
Парсонс — США), была принята на
вооружение правой социал-демократией,
левацкими группами и ревизионистами (О.
Шик — ЧССР, М. Джилас — СФРЮ). Ряд
авторов Т. т. пришёл к выводу о якобы
происходящем сближении, «конвергенции»
систем капитализма и социализма в
результате применения сходной техники
и технологии.
Наиболее глубоким пороком Т. т.
является отрицание фундаментальных
выводов марксистско-ленинской
общественной науки о том, что классовая
борьба пролетариата — главная
движущая сила производственного и
общественного прогресса, что народные
массы — это творец истории общества.
Именно уровень раскрепощения,
общекультурного и личностного
развития масс в конечном счёте
определяет возможности перехода от
отдельных производственных рекордов и
достижений к повсеместному применению
научных открытий, является мерой
демократизма и прогрессивности
общества. Отношение к этой проблеме
разделяет Т. т. на буржуазно-демократические,
элитарные и авторитарные
Часть 2
|
